Билл, погрузившись в гастрономические фантазии и продолжая разговаривать сам с собой, обогнал Майкла и направился к дому.
— Эй! — Майкл пробежал несколько шагов, чтобы снова идти первым. Он провел группу к задней двери, не сводя глаз с окна на верхнем этаже. Там не было никакого движения.
Когда во всем теле играет адреналин, неудивительно, что любая мелочь кажется опасной.
Майкл и Билли взошли по ступенькам на веранду, остальные ждали внизу. Мать держала ребенка на руках, запустив пальцы в белобрысые кудри. Она еле стояла — даже на расстоянии Майкл заметил, что у нее подгибаются колени. Эванс встал рядом, готовый прийти на помощь, если она оступится.
Веранда была пуста, если не считать нескольких складных стульев, прислоненных к стене. В углу неподвижно висела связка медных колокольчиков. На полу валялись обгоревшие сухие листья. Чуть поодаль стояли старая газонокосилка и чуть заржавевший мангал. Не было видно никаких следов разгрома. Колокольчики заросли паутиной. В пыли не отпечаталось ничьих следов.
Дверь была закрыта, и когда Майкл дернул за ручку, не сдвинулась ни на сантиметр. Заперто. Хороший знак. Есть шанс, что выжившие забаррикадировались внутри и ждут помощи. Если у них есть оружие — еще лучше. Если они обнаружат горстку здоровых людей, значит, загонщики еще не забрались так далеко на север и можно ненадолго ослабить бдительность. Было бы здорово просто поспать. Закрыть глаза и поспать.
В почтовом ящике не оказалось ключа. Майкл провел пальцами вдоль верхнего косяка. Потом наклонился, сошел с коврика и перевернул его. Ничего — только грязь и пара камешков.
Билли присоединился к поискам — он переворачивал цветочные горшки, стоявшие на подоконнике. На деревянный пол сыпалась земля.
— Нет ключа, — констатировал Майкл.
— Давай разобьем окно, — сказал Билли. — Кто не рискует, тот не выигрывает.
— И не проигрывает.
— Я попробую не шуметь.
Билли снял куртку и намотал на руку. Прислонился к двери и одним ударом выбил стекло. Осколки посыпались на пол, и все затаили дыхание.
Они ждали.
Ветер всколыхнул засохшие ветви ели, и в углу зазвенели колокольчики. У Майкла внутри снова все похолодело; волосы на затылке встали дыбом.
Билли вытащил из рамы осколки и проделал достаточно большую дыру, чтобы вставить туда руку и повернуть замок изнутри. Металл заскреб по дереву, и дверь сдвинулась на несколько сантиметров.
— Вперед, — произнес Билли. — Скоро у нас будет королевский ужин.
— Только быстро, — сказал Майкл. — Туда и обратно. Мы тут у всех на виду.
— Да у тебя паранойя. Остынь, дружище. Тут нет никаких загонщиков. Нам ничего не грозит.
Им всегда что-то грозило.
Майкл это прекрасно знал. Но сейчас было не время для нотаций — сейчас, когда все помыслы Билли были направлены на то, чтобы наполнить собственный желудок.
За дверью была небольшая прихожая. С деревянных крючков свешивались куртки, а шкафчики были забиты обувью. Одна из курток была ярко-розовой, с оторочкой из искусственного меха. Рядом с крючка свисали варежки на резинке. На полу стоял незастегнутый школьный ранец; из него торчали листы, исписанные детской рукой.
Майкл тут же взглянул на Эванса, пытаясь угадать его реакцию. Тот с каменным лицом смотрел на розовую куртку. Эвансу было тяжелее всех: он так и не узнал, что случилось с его семьей. И вокруг было слишком много всего, что постоянно напоминало ему о жене и дочке.
Эванс протянул руку и слегка коснулся куртки. Майкл хотел было спросить, все ли с ним в порядке, но одернул себя. Никто больше не заметил этот жест, слишком личный, чтобы привлекать к нему всеобщее внимание. Майкл нашел на стене выключатель и пару раз щелкнул. Никакого результата — но это предсказуемо. Электричество перестали подавать несколько недель назад. Майкл сделал это по инерции — не потому, что не мог избавиться от этой привычки, а потому, что она давала ему надежду. Может, настанет день, когда им снова будет доступна эта роскошь — нажимать на кнопки и сразу получать все что угодно. Но у него были более важные дела, чем пустые мечты, — например Билли, который снова возглавил группу и вошел на кухню, не потрудившись вначале оценить обстановку.
Майкл проследовал за ним и попал в одну из самых прекрасных кухонь, которые когда-либо видел. Она была огромная — больше, чем однокомнатная квартира, где жили Майкл с папой.
Билли с невероятной скоростью распахивал дверцы шкафов. Пока он ничего не нашел — только ряды тарелок, кружек и пластиковых контейнеров. Полки были забиты всеми возможными приспособлениями. Тостер, кофемашина, блендер, миксер — все на своем месте, словно кухню обставляла сама Марта Стюарт. [2]Над огромным разделочным столом висели целые ряды медной посуды; на нем стояла серебристая ваза для фруктов с заплесневелыми яблоками и грушами. Сгнившие фрукты были единственным подтверждением того, что этой кухней когда-то пользовались.
— Надо сначала осмотреть другие комнаты, — сказал Эванс. Он подошел к Майклу и встал сзади, наблюдая за Билли. Кто-то открыл стальной холодильник, и кухню наполнил запах прокисшего молока и гнилых овощей. Майкл зажал нос. Этой вони было достаточно, чтобы в животе перестало урчать.
Эванс подошел к женщине, все еще сжимавшей ребенка, и помог ей усесться за стол. Майкл подошел к холодильнику, подавляя рвотные позывы, и шарил по полкам, пока не нашел небольшую консервную банку с фруктами. Он достал из ящика ложку и протянул женщине.
— Вот, — сказал он, открывая банку. По пальцам потек сироп. — Может, он это съест.
— Спасибо, — прошептала женщина.
— Джекпот! — воскликнул Билли на другом конце кухни. Слишком громко. Черт возьми, да что он себе думает?
Билли обнаружил шкаф с продуктами. То, о чем он мечтал, — многочисленные полки с едой. Это было бесценно. Десятки консервных банок — с супом, бобами, кукурузой, чили, тунцом, лососем, грушами и другими фруктами. Там даже была консервированная ветчина — та самая, о которой мечтал Билли. Пачки чипсов и сухариков, коробки с хлопьями, батончики мюсли — вся та еда, которая могла долго лежать и не портиться. Им бы хватило на несколько недель.
Билли разорвал пакет с мюслями и кинул Майклу батончик. Тот не сумел поймать, пришлось доставать мюсли из-под стула.
— Я пойду осмотрюсь, — произнес он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Не слишком расслабляйтесь. Мы до сих пор не знаем, нет ли здесь кого.
При этих словах женщина вздрогнула, и фруктовый сироп вылился ребенку на рубашку.
— Я с тобой, — сказал Эванс. Хотя бы двое из них правильно расставляли приоритеты. Майкл понимал, что все хотят есть и что голод затмевает рассудок, — но ведь именно этого и ждали загонщики. Группа тем временем рассредоточилась по всей кухне; многие сидели на полу, набивая рот тем, до чего смогли дотянуться. Если Майкл сейчас будет что-то втолковывать про безопасность, его сочтут нытиком. И все из-за его возраста.
Майкл и Эванс прошли в гостиную. Едва ли не половину комнаты занимал кожаный диван, покрытый тонким слоем пыли. На стене висел огромный плоский экран; стеллаж рядом был сверху донизу заставлен дисками, в основном с диснеевскими мультиками. На полу перед экраном лежала кукла, наполовину раздетая.
Рядом с передней дверью они нашли чемоданы. Майкл поднял один. Он оказался тяжелым.
— Будто кто-то оставил их второпях, — сказал Майкл.
— Будем надеяться, — отозвался Эванс. Они ведь еще не поднимались наверх.
Из кухни донеслись радостные вопли Билли.
— Этот идиот нас погубит, — проворчал Эванс.
Они вместе поднялись по лестнице и осмотрели все комнаты. Там было пять спален и две ванные, каждая из которых — к облегчению Майкла — оказалась пустой.
— Тут все еще есть вода, — сказал Эванс, выходя из ванной. — А на веранде я видел мангал и баллоны с газом. Я могу согреть воды. Если будем вести себя тихо, сможем сегодня помыться.
